Когда долго играть, или не долго, а всерьёз - то всё-равно, от ума, или от сердца играешь, но приходит глубина. Я не знаю, откуда - из души или из пианинко, но она открывается, и ты в неё медленно погружаешься, увязаешь, и страшно от этой внезапно открывшейся бездны, и сладко, потому что такая бездна есть ещё только в одном месте - твоих глазах.